Северный Ветер
Эти хаски лично поздравили юбилейный Петербург
Конечно, это экзотика. Безмолвие холодных арктических пустынь, погруженных в полярную ночь. На сотни километров ни городов, ни деревень. Белые песцы среди сумрачных белых равнин выслеживают белых куропаток. Белые зайцы разрывают сугробы, добираясь до тонких прутышков полярной ивы: это их корм. Тут по тундре вековыми маршрутами кочуют оленеводы. На оленьих и на собачьих упряжках вдоль Ледовитого океана привычно ездят охотники на свой промысел, школьники — в интернат, ученые — к своим лабораториям. Два-три дня пути с ночевкой в снегу — обычное дело, когда едешь проведать родню или друзей в соседнее стойбище.
Только собачьи упряжки выручали путешественников, когда они снаряжали экспедиции по замерзшим морям и на Аляску, на Северный полюс.
И вдруг новость: к нам в Питер мчатся собачьи упряжки! Первого февраля в три часа дня будут на Финском заливе, у гостиницы «Прибалтийская».
Все дела в сторону! Скорее к собакам!
Весной, когда тают льды, и осенью, перед ледоставом, тут на тихих просторах Балтики трубят перелетные лебеди. Я люблю это место. Но сегодня залив встречает меня ревом сотен, а может, и тысяч автомобилей. Они съезжают с берега на лед, наперегонки мчатся вдаль и возвращаются в город, а отсюда толпы других машин бросаются в непонятную мне умопомрачительную игру. Сиротливо прижавшись к холодному заснеженному берегу, желтеют живые комочки и длинные санки, и несколько людских фигурок. Уже прибежали!
Пресса изо всех газет, репортеры с фотоаппаратами, диктофонами, видеокамерами стремглав набрасываются на это диво. Экспедиция клуба любителей ездовых собак «Северный ветер» завершила свое первое путешествие из Москвы в Петербург. Упряжки бежали девять дней по сельским дорогам, по руслам речек, по Волге, Рыбинскому водохранилищу, по нашей Тихвинке...
Их видели в Сергиевом Посаде, в Угличе; как родных, встречали собачек в городе Мышкине, Весьегонске, Кировске. — Зачем же вы к нам приехали-то? — спрашиваю самого главного, самого опытного гонщика Виктора Ильича Помелова. Уши его кроличьей шапки опущены, завязочки болтаются, мех на морозе заиндевел. Сам за неделю оброс щетинкой — в знак протеста против нешуточных нынешних холодов.
Он тепло улыбается:
— Мы вам привезли самое первое поздравление от москвичей с юбилеем, с 300-летием Петербурга. Мы знаем, что в конце мая будут у вас все праздники, но тогда уж, извините, на собачках к вам нам ну никак не проехать!
Собаки, до той минуты выгрызавшие со своих мохнатых лап намерзшие ледышки, как по команде, поднялись со снега и залаяли, и завыли!
— Спасибо, — говорю, — Виктор Ильич, за ваше необыкновенное поздравление. Мы его обязательно передадим всем петербуржцам.
Очень интересно узнать, какой породы эти собаки и где они живут. В Сибири или на Таймыре? А может, это правнуки знаменитого Белого Клыка, дожившие до наших дней со времен знаменитой Золотой лихорадки, потрясшей воображение Джека Лондона? — Наши сибирские хаски — из поселка Заветы Ильича,— объясняет Виктор Ильич. — Там, в тридцати километрах от Москвы, у нас небольшой питомник чистопородных ездовых собак.
— А каюров где взяли?
— Сами вырастили в сельской школе. Саша Гармонов и Андрей Ончуленко уже закан- чивают 11-й класс, собираются в вуз. А вот там видите, девушка-красавица? Это Оля Зуйкова, она уже студентка. И ребята, и зверята выросли в нашем клубе «Северный ветер».
Виктор Ильич — не чукча и не эскимос. Он даже не охотник. Более тридцати лет своей жизни отдал работе в конструкторской организации. А в последние годы занялся тем, чего душа просила с детства: завел себе собачек, бегал за ними на лыжах, первый спортивный разряд получил. Во время таких прогулок на подмосковной лыжне стал подумывать о путешествии по-радищевски наоборот: из Москвы в Петербург. Начал подбирать себе компаньонов в дорогу. Увы, таковых не находилось. Пришел в школу, пригласил ребятишек из младших классов; Придумали, как эскимосы, собак запрягать. Шлейку накинут, за веревочку ухватятся — и вперед кто быстрее, по снегу, по насту, по лыжне. Только ветер свистит в ушах. Весело с собаками!
Пришло время — завел Виктор Ильич пару чистокровных сибирских ездовых собак хаски. И с тех пор не расстается с ними. Умные, сильные, добрые, красивые, послушные, трудолюбивые — все в превосходной степени. И очень преданные. Сегодня в питомнике уже три десятка ездовых собак. Двадцать три чистопородных хаски благополучно довезли экспедицию до этого финиша. Вообще-то, хаски — значит, лайка. Американцы всех лаек зовут хаски. Знатоки рассказывают, что несколько лет назад питерские археологи, проводившие раскопки на Новосибирских островах, нашли древнюю охотничью стоянку с останками ездовых собак и нартами. Возраст этой находки — около восьми тысяч лет!
Вот какая древняя кровь у наших северных лаек.
Вполне возможно, а скорее всего, именно так и было, что охотники за зверем и рыбой, торговцы пушниной во время кочевок, свободно перемещаясь по просторам
Чукотки, посещали Аляску. Так сибирские упряжные собаки оказались на другом материке.
В скором времени они прославились как чемпионы многочисленных соревнований собачьих упряжек.
Доподлинно известно, что в американском кинологическом клубе эта порода была за-регистрирована в 1930 году под именем Siberian Husky.
Итак, шестеро гонщиков в конце января 2003 года весело промчались из одной столицы в другую. Беру интервью у паренька, сидящего в обнимку с верными четвероногими друзьями. Андрей Ончуленко — одинадцатиклассник. С собаками дружит семь лет.
— Расскажи, нравятся тебе хаски?
— Еще бы!
Лицо мальчишки обветрилось, губы от мороза распухли так, что даже трещинка появилась. Но он, мало сказать, что доволен, он просто счастлив. — Что же, Андрюша, трудная была дорога? — Нет, очень быстрая. Особенно когда мы по речкам мчались, по льду. Собаки несутся, даже тормозом не удержать. Оглядываю карты. Длинные металлические санки с пластиковыми лентами на полозьях. На санках — дорожная поклажа, защищенная тонкой легкой тканью, вроде плащевки. Она чем-то напоминает просторный рюкзак, в который при необходимости может забраться каюр, чтобы укрыться от леденящего ветра, который при движении на морозе пробирает до костей.
— Где же вы ночевали по пути в Питер? В гостиницах? В школах? В деревенских избах?
— Когда как. Чаще всего — в палаточке на снегу.
— Неужто? И не холодно?
— Никто не замерз, никто не простудился. С нами была машина сопровождения. Врач ехал, но никому он был не нужен. У каждого из нас — мобильный телефон. Правда, от мороза батарейки быстро садились, но мы за пазухой старались держать, в тепле.
Собаки смотрели на меня удивительно чистыми голубыми глазами и тоже ждали вопроса от прессы.
— Как звать-то вас?
— Карина, Селена, Чара и Марта! — отозвался за них хозяин.
Как ни странно, в свои 3,5 года ни одна из них говорить по-русски так и не научилась. Хотя прекрасно понимают все, что нужно от них человеку. Особенно умна Карина: она — вожак упряжки.
Готовить упряжную собаку тренер-каюр начинает, что называется, с «младенческого» возраста. Тут — как у людей: пока поперек лавки ложится, наука входит легко, быстро и навсегда. И со щенячьего возраста можно разглядеть будущее хаски. Эта собака станет вожаком! С месячного возраста приучают к шлеечке, поводку. Ей (или ему) нужна особая наука. Образованный хаски безукоризненно, автоматически выполняет команды «вправо», «влево», «стоять», «вперед», «хоп-хоп»...
Воспитать Хорошую ездовую собаку очень непросто: хотя у нее много таланта заложено в крови, но опыт каюра имеет решающее значение.
— Мои собаки меня ни разу не подвели за все шестьсот километров дороги, — говорит Андрей. Наверное, он и сам не знает, что эта его похвала относится, прежде всего, лично к нему.
Семь лет назад в поселке Заветы Ильича два полных класса начинали дружбу с компанией лаек. Да остались только двое — Андрюша да Саша. Они ничего плохого не говорят об одноклассниках. И это нормально, ведь у каждого — свои дороги в долгих просторах жизни. Мальчики учатся без троек. По вечерам ездят из пригорода в Москву на подготовительные курсы. Хотят стать профессиональными менеджерами по туризму. У них на счету уже несколько серьезных походов, участие в двух чемпионатах России среди взрослых. Это хорошее начало большой спортивной биографии.
От наших разговоров пайки начали нервничать, перебирать лапами, натягивать упряжные постромки. Им опять пробежаться охота!
Кое-как договариваемся с автомобилистами, чтобы пропустили хвостатые вездеходы налево, на чистый лед, не заезженный колесами. Автогонщики отнеслись к просьбе с пониманием.
— Хоп-хоп!— закричал каюр, и упряжки одна за другой потянулись в белые просторы. Кто-то из питерцев пристраивает своих ребятишек на нарты — чтобы хоть раз в жизни прокатились на необыкновенном транспорте. В воздухе развернулись и заплескались флаги клуба «Северный ве-тер».
После показательной пробежки еще несколько фотографий на память об этой удивительной встрече.
На берегу появляется экспедиционная машина с прицепом. В фургоне — «дверь в клетку». Гонщики снимают упряжь и умело подсаживаю лаек в вольер на колесах. Хаски ложатся на подстилку и закрывают глаза. Им предстоит дорога домой «с комфортом». Но что для них лучше — ловить ноздрями холодный северный ветер или трястись в фургоне, об этом знают только они.